Быковский: Лукашенко уходить не собирается. Но это надо обосновать

Правящий режим пытается опереться на «народное мнение» при обосновании своих дальнейших действий. Но социологические опросы так не проводятся. Политический обозреватель Павлюк Быковский в беседе с «Белорусским партизаном» объяснил цели социологического исследования, которое разрекламировал Лукашенко. 8 января на специальном совещании беларуский руководитель снова поделился подробностями «социсследования», которое проводится в Беларуси на протяжении последнего месяца в два этапа. В опросе приняли участие около 10 тыс. человек. “Особенно для меня это было очень важно. Потому что выступать на Всебеларуском народном собрании, планировать что-то, не зная глубинных настроений в обществе, это очень сложно. Поэтому было проведено изучение настроений наших людей”, – отметил Лукашенко. Почему столько внимания уделяется одному-единственному исследованию? - Лукашенко упоминает социсследование дважды на совещаниях, посвященных Всебеларускому народному собранию. При этом рассказывает подробности, которые мало важны для массовой аудитории: о сроках опроса, что на первом этапе опрашивали жителей крупных городов, на втором – в деревнях, что на первом этапе – беларуская кампания, а на втором – российская, а если вдруг их начнут ногами гонять, то будет украинская компания, потому что в Украине владеют русским языком. Такие наборы фраз, что речь идет о каком-то большом процессе, кто-то что-делает. Но с другой стороны, никто ни в Беларуси, ни в Украине, ни в России не признался, что проводит это исследование. А это делает ситуацию сложной для понимания. У нас уже был прецедент, когда украинская социологическая служба, которая принадлежит мировому бренду, проводила социсследование в 2010 году, возлагались надежды, что это исследование вызовет доверие у всего общества. Но в конечном итоге служба назвала итоги, которые не вызвали доверия у всего общества, и одновременно все внимание тогда переключилось на так называемые «массовые беспорядки». Сейчас массовые беспорядки уже были (хотя трудно сказать, что из происходящего соответствует статье Уголовного кодекса), а опрос прошел буквально в течение последнего месяца. При таком внимании властей к этому вопросу неизбежно возникает вопрос: для чего он проводится? Поскольку результаты все еще не объявлены, мы можем только гадать, получается, что опрос нужен не столько для того, чтобы что-то узнать, сколько для того, чтобы что-то объяснить. Буквально на днях в Беларуси пройдет Всебеларуское собрание, на котором будет либо объявлено о том, что народ просит ничего не менять, либо будет сказано об изменениях в Конституции, перераспределении полномочий. Развилка, на которой оказалась власть, требует определенного обоснования. Если в стране ничего не меняется, зачем тогда белорусские власти говорили об изменениях Конституции: и Лукашенко говорил на встрече с Путиным, после этого было много риторики в беларуских СМИ, а после всего оказалось, что для перераспределения полномочий между парламентом и президентом, по мнению Лукашенко, Конституцию менять не обязательно, в ноябре прозвучало, мол, пусть парламент и правительство берут полномочия и действуют в соответствии с действующей Конституцией. Тогда возникает недоумение: зачем тогда столько шума из ничего? Лукашенко говорил об изменениях в Конституцию еще за несколько лет до президентских выборов, и незадолго до выборов. Тема конституционной реформы не такая и новая для Лукашенко в последние годы: если в начале он поручать доработать Конституцию Конституционному суду, то после этого мы слышим, что есть поручение, но что меняется – мы не знаем. Накануне Всебеларуского народного собрания якобы на диалоговых площадках собиралось мнение населения о том, как следует менять Конституцию, но последний обобщающий посыл – ничего менять не надо. Власти нужно сохранить лицо – в случае отказа от обещаний менять Конституцию. А если все-таки появится некий вариант Конституции, то тут возникает другой вопрос: а действительно ли Александр Лукашенко собирается уходить? Ранее он обещал, что с принятием новой Конституции больше не будет президентом. Сложилась ситуация большой неопределенности. С моей точки зрения, правящий режим пытается опереться на «народное мнение» при обосновании своих дальнейших действий. - Судя по риторике Лукашенко последнего месяца, этот соцопрос нужен, почему он не собирается менять Конституцию? - Это возможно. Но я бы все-таки оставил некоторую вероятность того, что менять Конституцию будут. Только – в каком направлении и что конкретно предпримут. То, что ничего не надо менять, пропаганда трубит давно, но сформулировать обоснование не получается. С другой стороны, в случае, если власть перейдет из одного органа в другой (например, Александр Лукашенко станет премьер-министром, который будет избираться парламентом, а все президентские полномочия перейдут премьеру), когда всенародное голосование по кандидатуре президента больше не понадобится, – такие варианты тоже не исключены. Но точного варианта действий нет. Понятно, что Александр Лукашенко никуда уходить не собирается. Но тот вариант, который будет озвучен, придется как-то обосновывать. И проведенный опрос в какой-то мере может служить таким обоснованием. - Могут ли несколько социологических центров проводить одно исследование? - Могут, такое бывает – консорциумы проводят такие исследование. Но тут другое дело. Обычно для обоснования репрезентативной выборки используется около полутора тысяч респондентов в Беларуси. Когда увеличивается выборка, то увеличивается и вероятность ошибки – ее тоже нужно учитывать. Обычно так опросы не проводятся. Обычные социологические опросы, которые у нас проводились (неважно, государственными или негосударственными службами), – около полутора тысяч респондентов. И очень важна репрезентативность: чтобы отражалось количество населения по переписи, по возрастам, по гендеру, по расселению по населенным пунктам – существует большой список параметров, соблюдение которых позволяет показать действительно реальную картину. Но все эти показатели просчитаны для 1,5 тысяч респондентов. Когда называется цифра в 10 тысяч, тогда возникает вопрос: на что это похоже? В Беларуси также проводили опросы экзит-пулов: тогда было очень важно опрашивать очень много людей, и экзит-пулы следовало проводить длительное время из-за досрочного голосования. С точки зрения того, что больше всего меня беспокоит в данном опросе, скажу кратко: количество опрошенных. Более того, Александр Лукашенко говорил, что опрос, среди прочего, проводился и на предприятиях, тут возникает вопрос: каким образом они могли обеспечить репрезентативность? Если репрезентативность – отбор случайным образом по всем указанным параметрам (и по месту жительства, и по полу), то такой опрос можно сделать репрезентативным для предприятия, и намного сложнее – для всей Беларуси. Из озвученного совершенно не понятно, каким образом они все это делали.