«Видимо у Лукашенко совсем плохо стало с доверием, раз потребовалось менять завещание»
Телеграм-канал Письма к дочери – о подписании декрета о передаче президентских полномочий Совету безопасности в случае гибели правителя. – Начну с шутки: белорусские власти направили официальные запросы в США, Украину и Литву на экстрадицию подозреваемых по делу о подготовке государственного переворота. Помнишь, я говорил, что если власти верят в заговор Федуты, то они должны верить и в рептилоидов, которые прячутся во льдах Антарктиды? Так похоже пингвины скоро получат официальную ноту протеста от белорусского МИДа. Потому что, по крайней мере один человек, от которого там все и зависит, кажется, поверил в заговор. Иначе чем объяснить этот странный символизм, когда человек оглашает завещание в День Победы? Потому что оглашение завещания в такой день выглядит немножечко как Акт о капитуляции. Что хочешь говори, а документы, подписанные в ночь с 8-го на 9 мая, вызывают нежелательные ассоциации. Бывают же в конце концов и другие даты. Можно уже было потерпеть из соображений приличия день-другой. Но, если ты думаешь, что снайперы обложили со всех сторон, тогда, конечно, не до приличий. Какие уж тут приличия, когда воображаемые пули свистят прямо над головой? Что тут сказать? Бывает. Сначала ты придумываешь историю про волка (в смысле заговор), чтобы поднять самооценку. Потом пытаешься произвести впечатление и рассказываешь о нем всем окружающим. А потом начинаешь верить сам. И все кончается тем, что начинаешь плохо спать по ночам и видишь оскаленную волчью морду за каждым кустом. Хотя… На самом деле я все-таки думаю, что декрет, он не против мифического волка. Ну не спасают декреты от воображаемых волков. Они и от настоящих не спасают, но от воображаемых тем более. Декрет – это страховка от заговорщиков, уж не знаю настоящих или придуманных, которые поближе, чем Вашингтонский обком. Видимо совсем плохо стало с доверием, раз потребовалось менять завещание. Тут ведь расчет на то, что потенциальным злоумышленникам будет труднее договориться с 20-ю участниками траста (членами Совета безопасности) чем с одним премьер-министром. И раз простой вариант с заменой одного премьера на другого не прошел, значит вера в верность соратников находится уже где-то в области отрицательных величин. Нету, значит, среди этих соратников такого, которому можно было бы довериться в трудную минуту. Вот и пришлось изобретать сложную конструкцию с разделом наследства на двадцать равных частей. Но, практика показывает, что, когда уровень доверия падает до критического, завещание уже не помогает, а совсем наоборот. Потому что, когда ты оглашаешь завещание, народцу в голову поневоле начинают закрадываться крамольные мысли про бренность всего сущего. Ладно народец. От него благодарности все равно не дождешься. Хуже, когда соратники начинают задумываться о собственном будущем. Такие мысли точно не способствуют политической стабильности и укреплению авторитета власти. Когда соратники начинают задумываться о бренности бытия, они же могут и собственной страховкой озаботиться. А в смысле страховки в декрете про наследство утешительного мало. Потому что комитет двадцати никакой страховки не обеспечивает и никакого будущего не гарантирует.