«Мы сейчас находимся в фазе, когда режим Лукашенко заканчивается»

Белорусские политики – об эволюции диктатуры и перспективах режима. Когда началась нелегитимность правителя Беларуси и что помогало ему оставаться у власти больше 25 лет? Маланка Медиа собрала в новом документальном фильме мнения известных белорусских политиков на эту тему. Выбрали самое интересное. Программный директор Creative Politics Hub Николай Халезин считает, что смотреть нужно не в 2020-й, а гораздо глубже – в 1996 год: – Тогда пошла реакция мирового сообщества о том, что выборы считаются непрозрачными и нечестными. Потенциальные оппоненты были уничтожены физически, а оппозицию он все время загонял в такую маргинальную нишу, что она не могла проявить себя достойным образом. Собственно говоря, уже тогда стало понятно, как пойдет дальше процесс. При этом, отмечает Халезин, ЕС и США все последующие годы продолжали взаимодействовать с режимом Лукашенко: «Де-юре ни парламентские, ни местные, ни президентские выборы в Беларуси не признавались. Но де-факто власти других стран работают с тем, кто находится у власти». «Беларусь была этаким «черным ящиком» – Все понимали, что у нас нет демократии, что у нас нарушаются права человека, у нас бьют журналистов, сажают в тюрьму за инакомыслие. Но в Европе распространено мнение (и оно имеет право на жизнь): для того, чтобы позитивно влиять на страну, все равно нужно встречаться, нужен диалог – даже с человеком, который не соответствует стандартам ОБСЕ, – говорит экс-кандидат в президенты Александр Милинкевич. По мнению независимого экономиста Ярослава Романчука, во многом белорусскому правителю помогла нескоординированная позиция Запада: – Беларусь была этаким «черным ящиком», поэтому были какие-то политические заявления, осуждения, но серьезной политики не было ни у ЕС, ни у США. Всеми этими факторами Александр Лукашенко воспользовался и потому столько времени оставался на плаву, имея очень сомнительную легитимность. Эту легитимность придавали ему и сами люди, считая, мол, хоть сикось-накось, но мы голосуем, и поддержка России, и Запад, который высылал <в Беларусь> послов, верительные грамоты… Почему ситуация изменилась в 2020-м? Власть совершила слишком много грубых ошибок, говорит Ярослав Романчук: – Самым главным фактором является сам Лукашенко, власть, которая настолько оторвалась от реальных проблем людей. Прежде всего, ковид – это безобразие, вранье, грубые игры с жизнью и здоровьем людей, которых раньше не было. Второе – эти 80% <голосов, якобы набранных Лукашенко на выборах 2020-го>. Если бы эти цифры не были взяты на щит людьми, которые считали, что могут сделать что-то подобное, как в 2001-2006-м годах, то была бы сделана попытка круглого стола, разговора, обещание проведения парламентской кампании. Это все можно было совершенно спокойно разрулить, нейтрализовать и перевести в режим «бреющего полета», но это не было сделано. Третий момент – собственно, экономика, потому что в последние 10 лет это экономика стагнации и рецессии… «Он не видит себя вне власти» – Никогда в жизни у Лукашенко не было 75 или 81 процента, которые «рисовались» на выборах, – категоричен политик Анатолий Лебедько. – У него поддержка в районе 50% – это верно. Поэтому все в конечном итоге пришло к тому, к чему должно было прийти, когда на президентской кампании прошлого года Лукашенко совершенно очевидно не получил необходимых 50% голосов. Он понимал, что поражение означает лишиться всего: и собственности, и контроля финансовых потоков, и управления на этой территории. Было, конечно, что терять, и Лукашенко пошел на то, чтобы, возможно, отказаться от места в историческом пантеоне Беларуси. Мне кажется, до 2020 года у него была такая мысль, чтобы в исторической галерее Беларуси висело всего несколько портретов – быть может, Лев Сапега и Александр Лукашенко и его историческая миссия. Но после 2020-го он точно перечеркнул эту возможность, дав приказ стрелять и убивать людей. – Сегодня самое существенное для Лукашенко – инстинктивная самозащита от тех людей, которых уже большинство, – считает Александр Милинкевич. – Я не знаю, в курсе ли этого он, потому что он живет информацией, которую подают утром в папочках самые близкие люди. Он управляет страной, не зная, что происходит, не понимая: раз сменилось поколение, это совсем другие люди, и они не хотят жить в стране, в которой они не определяют свое будущее. Узкий круг людей имеет возможность манипулировать им и, конечно, принимаемые решения абсолютно неэффективны. Но сегодня вопрос стоит просто о самосохранении режима – Лукашенко не видит себя вне власти, он боится последствий, которые наступят, когда он покинет свой трон. Соответственная реакция – любые методы хороши, чтобы в стране воцарилась атмосфера тотального страха. «Отыграть назад не получится» Возникшее в итоге «окопное противостояние», по мнению Анатолия Лебедько, может длиться и месяц, и год, два, пять лет: – Здесь возрастает значение других факторов – экономика и внешнее воздействие. Что будет с экономикой, это важно для многих людей, кто аполитичен, но живет в этой стране и измеряет все содержимым холодильника и своего кошелька. Однако большого запаса прочности у нынешнего белорусского режима политики и эксперты не видят: – Мы не закрытое общество, как Северная Корея, и мы не остров, как Куба, и сложно представить белорусов венесуэльцами, которые разобьются на банды и будут «отжимать» друг у друга велосипеды и наличные, – говорит Николай Халезин. – Уникальность нашей ситуации в том, что <Лукашенко> не может «отыграть» ни насилие, ни экономику, ни ковид. Мы просто сейчас находимся в фазе, когда его режим заканчивается... Протест-то никуда не делся: хоть люди не могут выходить на улицы, но любви к персонажу нет, а ненависть усилилась. – Точно знаю, что победит свобода, не знаю только, какой ценой и когда, – резюмирует Александр Милинкевич.