Шрайбман: «Если будет война, весь расчет Лукашенко загоняет его в еще больший угол»

Учения «Союзная решимость» закончились, а российские войска остались в Беларуси — как заявил министр обороны РБ Виктор Хренин, «в связи с нарастанием военной активности у внешних границ Союзного государства». Впрочем, глава военного ведомства уточнил, что это не он так думает, а российский и белорусский правители посовещались и решили. Как это обстоятельство повлияло на обстановку в Украине и чем чревато втягивание страны в чужую войну, политический аналитик Артем Шрайбман рассказал в эфире у наших коллег. — Все намного спокойнее, чем в заголовках прессы (в первую очередь, западной, но не только), — характеризует ситуацию Артем Шрайбман. — Конечно, с началом обострения на Донбассе стало понятно, что какая-то форма вторжения России стала более вероятной — создается причина для того, чтобы «прийти защищать» русскоязычное население. Но все еще есть ощущение, что полномасштабная военная операция — это слишком, запредельно рискованная операция для Владимира Путина. По мнению аналитика, Александр Лукашенко при всей своей внешней браваде сам не знает о планах «старшего брата», и даже в российском руководстве о планах Путина — быть или не быть войне — знают единицы. — О нем, условно говоря, не знают российские дипломаты. И о нем уж точно до последнего не будет знать Лукашенко. Он продолжает ту линию, которую ему доводят — совершенно очевидно, что решение о продлении учений ему «спустили» на недавней встрече, и сразу же белорусские военные чиновники нашли множество оснований, почему войска должны остаться. Это довольно предсказуемая, но вместе с тем печальная история белорусской политики — субъектность официального Минска сокращалась постепенно, месяц за месяцем, особенно с 2020 года, мы видели все большую военную интеграцию в военной сфере. А сейчас такое ощущение, что увидели вишенку на торте — даже в вопросах присутствия иностранных войск на своей территории у Лукашенко больше нет свободы для маневра. Мы не знаем, попытается ли он оспаривать решение использовать территорию Беларуси в случае, если она понадобится для войны. Я думаю, что скорее нет — страшно вызвать на себя гнев Путина в такую минуту, особенно учитывая, насколько усиливается экономическая зависимость, насколько нужны кредиты, логистические возможности для переброски запрещенного экспорта, в первую очередь калийного. Поэтому Лукашенко в очень уязвимом состоянии, и ему не под силу предсказать или развязать войну. Он будет говорить много, в очень ястребином русле, изображая из себя не просто союзника России, а этакий авангард — поэтому звучат заявления про войну и про то, что мы будем вместе с Россией Донбасс от Украины защищать, хотя еще недавно Минск был миротворческой площадкой по этому самому Донбассу… Он говорит о том, что можем разместить российское ядерное оружие, хотя, судя по всему, никто его об этом в России не просил. Все потому, что он пытается показать, что в каком-то смысле еще больший русский патриот, чем российские власти. Понятно, для чего это делается: сигнализирование о лояльности для того, чтобы потом ее монетизировать. Но в случае, если война будет, весь этот расчет и стратегия Лукашенко загоняет его в еще больший угол. Сказать, мол, мы ничего такого не имели в виду, после месяцев заверений о том, что будем «в одном окопе» — откатить назад уже будет очень сложно. Для него это своеобразное казино: он поставил все на то, что войны не будет, что все ограничится грозными заявлениями, в которых он с удовольствием участвует.