Романчук: «Лукашенко ищет руку, плечо или карман — все, что угодно — среди таких же токсичных режимов»

В Самарканде продолжается саммит Шанхаской организации сотрудничества. 16 сентября было озвучено, что страны ШОС решили запустить процедуру о предоставлении Беларуси статуса члена организации. Самарканд. Вечер 15 сентября Накануне правитель Беларуси провел переговоры с главами КНР, Узбекистана, Пакистана, а президенту Ирана Эбрахиму Раиси предложил «держаться вместе, чтобы не просто выжить, а занять свое место под солнцем». Что получится из установки «интенсифицировать отношения», и изменится ли что-то для Беларуси от перемены статуса? — Тоталитарные режимы всех стран, объединяйтесь! — в экспресс-комментарии «Салiдарнасцi» c иронией оценивает происходящее в Самарканде экономист Ярослав Романчук. — Лукашенко настолько загнал себя в угол, самоизолировал и сделал токсичным, что ищет руку, плечо или карман — все, что угодно — среди подобных себе, таких же токсичных режимов. Иран — такой же изгой, Россия — агрессор-изгой, и даже Китай сторонится такого рода партнерства. Поэтому подобные заявления — скорее, попытка сделать вид, мол, мы прорываем изоляцию, у нас есть свой лагерь ШОСовцев, неприсоединившихся. На самом деле за этими словами — полная смысловая и организационная пустота. Никакого экономического, социального прогресса, улучшения положения для режима не будет, сколько бы саммитов ШОС ни проводилось. Потому что эта организация во многом становится на побегушках у Китая — а Китай решает свои вопросы в совершенно другом формате и режиме. И то, что Лукашенко будет поддакивать Китаю или «гнать бочку» на США, Запад, ровным счетом ничего не изменит. Просто хор в поддержку большого, сильного, богатого царя, который может дать деньги, технологии или, по крайней мере, не мешать делать схематоз. — Вспоминая прежний опыт, в частности с «Самандами», может ли из Ирана быть для Беларуси что доброе? — Там ведь тоже есть много схематозников с большим количеством миллиардов в кэше. Ну, будет возможность летать друг к другу самолетами, строить какие-то объекты. Но вспомните, сколько сделок Ирану «зарубили» в Беларуси: «Саманд» — не получился, недвижимость — не получилась, ресторанный бизнес, овечки, сельское хозяйство — тоже не получились. Так что доверие у Ирана к Беларуси, думаю, достаточно близко к нулю. Найти пять человек с большими деньгами, которые хотели бы их вывести через Беларусь — почему бы нет. Думаю, на этом может быть сделан акцент. Но создание какой-то страновой стратегии, или исламского фундаментализма и военного коммунизма — это вряд ли. Страны совершенно разные, единственная схожесть в том, что они против свободы человека, против правил западной цивилизации. Поэтому они могут на заседаниях ШОС, или СНГ, или какой-то совместной комиссии «Беларусь-Иран» говорить о том, что нужно держаться вместе — но это влияет ровным счетом только на внутреннюю пропаганду и больше ни на что. — Запущена процедура получения Беларусью членства в ШОС. Это что-то даст стране, с точки зрения экономического развития? — Любой интеграционный договор предполагает практику правоприменения и выполнения. Лукашенко за 28 лет доказал, что он нарушает любые договоренности — в свою пользу и в тот момент, когда посчитает это выгодным для себя. И ШОС он будет использовать для своих целей: параллельный экспорт, контрабандные схемы и все прочее. Ярослав Романчук От того, что Кыргызстан и Узбекистан в ШОСе, что для них изменилось? Узбекистан — страна с ВВП на душу населения чуть больше $1,5 тысяч, бедная, авторитарная, замкнутая, во многом этатистская. То есть, ничего ему членство в ШОС не дает. Для многих стран ШОС — своеобразный слепок, что-то среднее между СНГ и ООН: собраться, поговорить, понты покидать, сказать, какие мы хорошие, развести дипломатический политес. Но о том, чтобы освободить торговлю, или инвестиции, или даже позволить свободно ходить — на это они никогда не пойдут. Разговоры разговорами, ШОС ШОСом, а экономика экономикой. Никаких перспектив для Беларуси, ни с точки зрения демократизации и стабилизации ситуации в стране, ни с точки зрения позитивного влияния на экономику, я не вижу.