Шрайбман: Чем опасна болезнь для Лукашенко

Политический обозреватель Артем Шрайбман — о том, что может ждать Беларусь после ухода Лукашенко из власти. — Если он умирает внезапно и не успел назначить себе преемника и подготовить к этому режим, что происходило как-то с подобными системами, то нас ждет передел власти. И этот передел будет хаотическим, его исход предсказать сейчас очень сложно, — говорит эксперт в интервью Радио NV. – Система и правящая верхушка абсолютно отвыкла проявлять инициативу. Их и подбирали туда по признаку, кто наименее проявляет инициативу. Поэтому предсказать сейчас, у кого проснутся амбиции, очень сложно. Часто в такие моменты выскакивают очень неожиданные люди, на которых никто не ставил. Очевидным по Конституции, действующей в Беларуси, преемником выступает глава верхней палаты парламента. Сегодня это Наталья Кочанова — предельно лояльная чиновница, которая, по сути, причастна к тому, что в последние годы в Беларуси появляется культ личности человека. Наталья Кочанова олицетворяет собой обожествление Лукашенко. Поэтому ждать от нее какой-то прыти, чтобы взять страну под контроль и устранить всех конкурентов — мы в принципе можем, но она пока не выдавала в себе амбиций подобных склонностей. Но мы не знаем, как поведет себя человек, когда вся власть сваливается в руки. К тому же, как отмечает Артем Шрайбман, есть важнейший фактор России. Нельзя игнорировать факт, что для России Беларусь сегодня является важнейшим военным плацдармом. С октября прошлого года ракеты из Беларуси не выпускаются, но там все еще тренируются российские мобилизованные и размещаются ВВС России. — Если они захотят повторить что-то с северного фронта, без Беларуси здесь не обойтись. И это все диктует, что они будут, если не пытаться привести своего человека, то как минимум делать так, чтобы ставленник не противоречил их интересам. То есть они будут просто звонить и условно говоря требовать: этот человек нам не нравится, а этот — нормально. Или: мы понимаем, что вы уже там определились, но есть вот такие красные линии, только попробуйте за них перейти. Как этот глубок противоречий и разных интересов проявит себя в реальности, не знает абсолютно никто. В отличие от многих других режимов подобного типа, например, Центральной Азии, где явно так или иначе был номер два — либо главный силовик, либо премьер-министр, либо теневой серый кардинал, в Беларуси номера два нет. В разное время ближе к телу бывают разные чиновники, но в целом дистанция между Лукашенко и всеми остальными такая большая, что разглядеть в этом номенклатурном болоте кого-то, кто однозначно сегодня фаворит, очень сложно. При этом, по словам политического аналитика, первые дни или недели правления преемника Лукашенко, будет наблюдаться консенсус среди белорусских силовиков. — Но и преемник, когда обрастет каким-то номенклатурным влиянием, почти всегда склонен менять силовиков, которые достались ему от предшественника. Даже не потому, что отношения плохие, а потому, что не знаешь, чего ожидать от людей, которых назначил не ты. В центральноазиатских режимах, где происходил транзит власти, первым, за что принимался преемник — это чистил бывшую силовую элиту. То же можно ожидать от будущего второго президента Беларуси, который получит эту власть случайно. По Конституции это будет, скорее всего, Кочанова. Она может, получив какой-то консенсус, постепенно начать их заменять. А может не получит, тогда мы можем увидеть что-то наподобие хунты, когда силовики сами решат, что этот человек нам не подходит и сказать: нет, ты нам не подходишь, будет, допустим, премьер-министр. Для Лукашенко его болезнь — очень некомфортная ситуация, и он выбирает между двумя плохими вариантами: спрятаться или показаться в таком виде. — Кажется, самое легкое — просто заиграть эту историю и как можно быстрее оклематься и активнее принимать участие, показать, что несмотря на перебинтованные руки, он все равно может встречаться с людьми. Это видится стратегией с наименьшими репутационными потерями. Они (пропагандисты — С.) уже попытались с первого его появления после начала болезни заретушировать его фотографии, и получился, мягко говоря, конфуз, потому что это выглядело как музей восковых фигур. Пропагандисты потом сами были вынуждены удалять со своих сайтов фото. В этом смысле Лукашенко хотел бы побыстрее оклематься, потому что если это будет продолжаться долго, то эффект будет примерно таким же, как от его отсутствия. Ситуация опасна для него тем, что люди вокруг него, общество, Россия смотрят на это и понимают: надо думать о плане Б — мало ли, как закончится эта болезнь или когда она повторится. И такие рассуждения о том, что делать, если его не станет, сами по себе опасны, потому что люди начинают думать о будущем. А весь этот режим базируется на том, что они не смотрят дальше него. Поэтому хороших ходов нет, думаю, пропагандисты будут игнорировать его болезнь, — заключает Артем Шрайбман. «Слабый диктатор очень быстро десакрализируется». Эксперты – о том, что будет после окончания эпохи Лукашенко