Лукашенко приготовил для оппонентов «вагнеровскую кувалду, а для «послушного народа» - справедливый гуманный суд

Лукашенко пытается создать такую модель правосудия, в рамках которой были бы две параллельные линии, два политических курса, пишет в свое авторской колонке на сайте Радио Свобода политический обозреватель Валерий Карбалевич (перевод UDF). В отношении «врагов» будет применяться политика жестокого террора. А для рядовых обывателей попытаются создать образ справедливой и гуманной власти, готовой к либерализации уголовного законодательства и судебных приговоров. 11 января в ходе совещания по законодательным вопросам Александр Лукашенко объявил об амнистии заключенных, которая ожидается в этом году. По информации министра внутренних дел Ивана Кубракова, амнистия не коснется политзаключенных, то есть осужденных «за экстремизм и терроризм». Таким образом, данная кампания не затронет главную тему общественно-политической жизни Беларуси. Поэтому можно считать, что это обычное рутинное событие. Подобные амнистии традиционно объявляются накануне годовщин освобождения Беларуси и победы во Второй мировой войне. (Исключением стала только амнистия 2022 года, она прошла в ноябре). Если говорить о реальной стороне дела, то, по словам Кубракова, из колоний будут освобождены около 900 человек, с «химии» - 460. Закон «Об амнистии» будет принят новым составом Палаты представителей, который должен быть избран 25 февраля. Тем не менее, политический аспект здесь присутствует, и Лукашенко в ходе заседания его отметил. «Нам нужно подойти к вопросу амнистии нестандартно, - сказал он, - мы должны более внимательно смотреть на женщин и детей, на женщин с детьми». Вот такой вот государственный гуманизм. Лукашенко также порассуждал о том, что «справедливость должна пронизывать весь уголовный закон и практику его применения», «нужно быть осторожнее при назначении наказаний, особенно в суде», необходимо «принимать во внимание личность обвиняемого при принятии решения о наказании». Более того, он предложил пересмотреть Уголовный кодекс в сторону либерализации, поскольку «ситуация в стране по правонарушениям характеризуется как нормальная, поэтому надо на это идти». Это можно прочитать как объявление курса на либерализацию, гуманизацию уголовного наказания граждан как составную часть предвыборной кампании Лукашенко. Но как это связано с неослабевающим политическим террором в стране? Это противоположные тенденции. Как можно понять из объяснений Лукашенко, амнистия и либерализация законодательства и судебных приговоров отчасти связаны с нехваткой трудовых ресурсов в стране. А людей, вышедших из-за решётки, надо заставлять работать. Но это не главное. Здесь проблема в другом. Дело в том, что политический террор в определенном смысле выполнил свою функцию. Он установил атмосферу страха в обществе, запугал людей, нейтрализовал возможность общественного протеста. Но это имело и негативные, возможно, непредвиденные последствия. Террор создал непривлекательную атмосферу, ощущение, что в стране установлена жестокая диктатура. Ведь если в каком-то райцентре проводят «зачистку», хотя бы несколько человек арестовывают по политическим мотивам, скрыть это невозможно: несколько дней после этого город «гудит». То же самое происходит, когда на каком-нибудь предприятии происходит «хапун»: информация в виде слухов быстро распространяется по всем цехам. Более того, простые люди, далекие от политики, понимают, что такая жестокость вызвана желанием одного человека пожизненно удерживать власть. Хочу подчеркнуть, что даже люди, жившие в СССР, не помнят такой степени жестокости власти, потому что позднесоветский период характеризовался определенной либеральностью. За анекдоты про Леонида Брежнева в тюрьму не сажали, а теперь за любой выпад в адрес Александра Лукашенко можно сесть в тюрьму. Такое было в сталинские времена, но людей, помнящих ту эпоху, осталось очень мало. Поэтому Лукашенко стремится хоть как-то изменить плохое впечатление обывателей о своем режиме. Делается попытка создать модель, в которой две линии, два политических курса существовали бы параллельно. В отношении «врагов», то есть всех диссидентов, будет применена политика жестокого террора: ее символом является Николай Карпенков, который регулярно пугает с экрана телевизора новыми спецподразделениями внутренних войск, вагнеровцами. Это своеобразное воплощение вагнеровской кувалды над головами политических противников. А для простых граждан - образ справедливой, гуманной власти, готовой к либерализации уголовного законодательства и судебных приговоров. И воплощением этого образа должен быть сам вождь — строгий к врагам и справедливый, даже гуманный к своему хорошему и послушному народу. Это своего рода предвыборный популизм, призванный вернуть народную любовь. И амнистия здесь должна выполнить свою роль. Более того, амнистия продлена на два года. В этом году она приурочен к 80-летию освобождения Беларуси, а в 2025 году (год президентских выборов) – к 80-летию победы во Второй мировой войне. Другой вопрос, возможно ли существование такого гибрида, политического кентавра в одной стране, в рамках одного режима? Ведь такие противоположные курсы должны реализовываться одними и теми же «силовиками» и судами. Лукашенко возмутился приговором женщине, убившей мужа – но он сам сделал так, чтобы это стало возможным