«В тюрьму? Ну хорошо»: Лукашенко подтвердил, что власти забрали Николая Статкевича. Родные до сих пор не могут его найти

Александр Лукашенко подтвердил, что белорусские власти забрали политика Николая Статкевича, который отказался покидать Беларусь после помилования. При этом Лукашенко не уточнил, куда забрали Статкевича и на каких основаниях. Цитату приводит издание «Зеркало».

«Туда зашел, вроде на нейтральную полосу, перешел к литовцам, ребята спросили: “Ты в Беларусь хочешь? Ты ж в тюрьму…“ [Статкевич ответил]: “Пойду в тюрьму”. “Ну, хорошо“. <...>

Забрали его. Не бросать же его. Всё-таки наш человек. Гражданин, вернее, наш. Забрали его в Беларусь. Зачем обижать?! Но если он хочет лидером быть по сжиганию автомобилей и домов милиции, то пускай там [в тюрьме] находится. Если он хочет свою старость как-то оформить и по-человечески прожить ее, <…> — ну хватит, повоевал — это другая история. По-человечески надо подходить».

Также Лукашенко рассказал, почему Статкевич вообще попал в список на помилование и депортацию в Литву. По его словам, отсидевший более пяти лет 69-летний Статкевич на момент освобождения «был уже на исходе» и, по словам Лукашенко, мог «скоро помереть, не дай Бог, в тюрьме». Самому Лукашенко 71 год.

Ранее издание «Наша Нiва» со ссылкой на «достоверный источник» сообщила, что политзаключенный Николай Статкевич снова оказался в колонии в Глубоком. Супруга политика Марина Адамович позже рассказала, что в ИК-13 в Глубоком отказываются сообщать какую-либо информацию о том, где находится Статкевич. Она подала заявление в полицию о пропаже человека. Ранее Адамович также рассказала о позиции мужа и причинах его отказа уезжать из страны в эфире «Дождя».

«Я, конечно, знала, потому что это его позиция, это его многолетняя позиция, которую он не один раз высказывал. То есть он многократно, при самых разных обстоятельствах говорил, что он не уедет из Беларуси. Я его [это решение] уважаю и поддерживаю, я не могу к этому иначе относиться.

Николай находился в одиночке на протяжении всех этих 3 лет. И о нем не было вообще никакой информации. Доступа у меня к нему не было. В режиме инкоммуникадо он находился 2 года и 7 месяцев. То есть вообще никакой информации о нем. Ни писем, ни звонков, вообще никаких весточек».

О телефонном разговоре с нейтральной полосы:

«Это был первый раз, когда я его услышала после 1 июня 2022 года. Мы говорили о личном, и меня очень, бесконечно порадовало, что это тот самый человек, которого эти жесточайшие условия не сломили, не сломили его дух. Но он сказал мне, что “прости, я должен вернуться”. Он всегда обещал людям, что он будет в Беларуси. Всегда».