От бензина до вазелина
ЕС запретил покупать у Лукашенко любые нефтепродукты.
Евросоюз в четверг, 24 июня, утвердил первый в своей истории пакет экономических санкций против Белоруссии.
За принудительную посадку рейса Ryanair в Минске для ареста экс-главреда NEXTA Романа Протасевича, «серьезные нарушения прав человека» и «жестокое подавление гражданского общества, правительство Белоруссии, его агентства и корпорации, а также госбанки будут отрезаны от финансовых рынков ЕС, а белорусские НПЗ не смогут продавать в Европу нефтепродукты, следует из решения, опубликованного в официальном журнале ЕС.
Под санкции, вступающие в силу незамедлительно (с 25 июня) попала вся таможенная номенклатура нефтепродуктов, в том числе ключевые – бензин и дизель (включены в группу кодов ВЭД 2710).
В докризисном 2019 году, по данным таможни (.xls), Белоруссия заработала на их продаже 5,2 млрд долларов, из которых 3,3 млрд – за счет экспорта в дальнее зарубежье. На нефтепродукты пришлось 25% экспортных доходов экономики от торговли со странами вне СНГ (13,3 млрд долларов, .xls).
Запрещается как покупать, так и транспортировать нефтепродукты белорусского производства, даже если они приобретаются у посредника. Причем вето наложено тотально: помимо основной номенклатуры под санкции попали кокс, битум, битумные смеси, воск, парафин и даже вазелин (группы кодов ВЭД 2711, 2712, 2713 и 2715). Единственное исключение сделано для асфальта, но его, согласно таможенной статистике, Белоруссия не продает.
Ударив по белорусскому экспорту, ЕС одновременно вводит жесткие финансовые ограничения. Европейским банкам запрещается предоставлять кредиты на срок больше 90 дней правительству Белоруссии, его агентствам, корпорациям, а также покупать долговые ценные бумаги, выпущенные ими после 29 июня.
Под аналогичные санкции попадут все банки с долей государства больше 50%, а также отдельно – дочерние структуры Беларусьбанка, Белинвестбанка и Белагропромбанка.
На практике это означает, что банки, как и правительство, теряют возможность рефинансировать внешний долг перед европейскими кредиторами и будут вынуждены гасить его или замещать займами в других странах.
По данным НацБанка Белоруссии, на 1 апреля из 41,1 млрд долларов внешнего долга 18,1 млрд приходится на государство, 5,1 млрд – на банковский сектор и 14,9 млрд – на компании, преимущественно государственные.
Для «Беларуськалия» – другого ключевого источника экспортных доходов для Белоруссии – ЕС сделал «поблажку». В санкционный список не включили основной продукт компании – калий с содержанием 40-62% K2O, который используется в удобрениях. Под ограничения попал лишь технический калий, доля которого в экспорте невелика.
Помимо этого, в Белоруссию запрещено поставлять ингредиенты для табачной промышленности, технологии и программное обеспечение для контроля интернета, технику двойного назначения, имеющую военное или полицейское применение.
Вкупе с санкциями против МАЗа, БелАЗа, запретом на полеты прямой ущерб от всех санкционных пакетов ЕС составит 4-4,5% ВВП Белоруссии, оценивает директор по инвестициям ИК «Локо-Инвест» Дмитрий Полевой.
Впрочем, добавляет он, помимо прямых будут и вторичные эффекты, затрагивающие поставки в другие страны, нарушение логистики и финансовые ограничения.
Наиболее болезненные санкции – запрет на поставку нефтепродуктов, считает эксперт по санкциям Цюрихского университета Мария Шагина. Однако многое будет зависеть от того, введет ли аналогичные санкции Украина: она ключевой потребитель с долей 50% в прошлом году и 38% – в 2019-м.
Что касается санкций против госдолга, то «венесуэльского» сценария Александру Лукашенко удалось избежать: запрещено покупать новые бумаги (выпущенные после 29 июня), а торговать старыми – по-прежнему можно.
В обращении у Белоруссии – евробонды на 3,3 млрд долларов, которые торгуются с доходностью 8,4% годовых. Рынок оценивает их чуть лучше, чем долг Эфиопии.
Потеря валютных доходов уронит белорусский рубль на 5-10%, но дефолта и системного кризиса в экономике не будет, считает Полевой: «Санкции сделают экономику Беларуси еще более зависимой от РФ. Но это укладывается в целевую модель российских властей, которые будут вынуждены играть роль «кредитора последней инстанции» страны, отрезанной от внешних рынков».